Генрих Френк Бернард Освайнерский III Cапсан, король Меридиана, шел по полутемному коридору, слабо освещенному свечами в многочисленных канделябрах, и зябко кутался в красную мантию с горностаевым воротником. Было начало октября и по дворцу гуляли сквозняки. Мантия периодически распахивалась от ходьбы, открывая белую рубашку и кремовые льняные штаны, и тогда монарх опять запахивался и ежился. Светлые волосы Генриха были распущены и перехвачены золотым обручем с большим рубином.
Король остановился возле небольшой деревянной двери, молча кивнул склонившимся в поклоне стражникам и бесшумно скользнул внутрь. То, что он увидел в комнате, вызвало у него легкую улыбку. За столом, заваленным бумагами и перьями, восседал полный мужчина в богатой одежде, с темными длинными волосами и самодовольным выражением лица - Энтони Кэрэлл, герцог, председатель уполномоченной комиссии, созданной полгода назад для написания Конституции и ничего толком не предложившая за это время. Рядом с ним примостился какой-то плюгавенький, лысоватый человечек, видимо, секретарь Кэрэлла. А перед столом стоял молодой человек в гвардейской форме старшего лейтенанта. Он, видно, недавно получил это звание: форма была новой, и носил он ее так, будто хотел похвастаться. Волнистые волосы орехового цвета были затянуты в хвост. Между Кэрэллом и этим молодым человеком происходил диалог. При этом Кэрэлл говорил тихо, а офицер - на повышенных тонах, поэтому Генрих слышал только его реплики.
-Ну и что, что у меня нет опыта?! У меня же есть голова на плечах?! Я ведь тоже гражданин государства?!
-Но я-то не торговец капустой! Я принес Вам проект Конституции! Это имеет прямое отношение к Вашей работе! Вам что, так сложно посмотреть?!
-Ну знаете… Это уже оскорбление в конце концов! Откуда Вы знаете?!
Монарх решил вмешаться в разгорающийся спор. Тем более, что роль стороннего наблюдателя ему уже надоела. Он двинулся вниз по лестнице.
-Господа, позвольте мне вмешаться в Ваш разговор…
Кэрэлл и секретарь вскочили, отодвинув стулья, и склонились в поклоне. А молодой офицер подлетел к монарху, опустился на одно колено и прижал к губам его холодную, как лед, руку, покрытую тонкой кожей, сквозь которую явственно просвечивали синие жилки.
Потом он поднял восторженный взгляд и встретился глазами с Генрихом. Этот взгляд, продолжавшийся от силы 1-2 секунды, определил всю дальнейшую судьбу молодого человека. Все, что потом сказал и сделал Генрих, было в каком-то смысле следствием этого взгляда. Они поняли друг друга без слов и заключили невидимый для остальных договор. За секунду или за две…
Генрих убрал свою руку с руки офицера.
-Встаньте. Представьтесь.
-Ле…Старший лейтенант Грегори Артур Венеамин де Реневан, Ваше Величество.
-Очень приятно,- монарх еле заметно улыбнулся, - Вы, я так понял, принесли что-то касающееся Конституции?
-Да, Ваше Величество, свой проект.
-Да? Интересно…- обратился к Кэрэллу, который все еще стоял согнувшись в поклоне, -А почему Вы его не рассмотрели?
И добавил нетерпеливо: «Да разогнитесь Вы уже!»
-Ваше Величество, -Кэрэлл выпрямился, -он ведь не имеет никакого отношения к государственному аппарату. К тому же он так молод. Ему всего 22 два года…
Король передернул плечами:
-А мне 21…-и, вдоволь насладившись смущением председателя, добавил, -К тому же я не вижу у Вас больших успехов…Ну, да я сам прочитаю. Кстати, как господин де Реневан сюда попал?
-Он мой двоюродный племянник. Злоупотребил родственной связью, так сказать…
-Ну что ж, надеюсь злоупотребил на пользу…-Генрих машинально отметил хороший каламбур, - Берите бумаги и идемте со мной, Грегори.
Генрих двинул плечами, поплотнее кутаясь в мантию, и пошел вверх по лестнице, Грегори двинулся за ним.
С этого момента жизнь Грегори координально изменилась. Он стал регулярно встречаться с монархом: раз, а то и два в неделю. Его Конституция, исправленная и дополненная, впоследствии стала основным законом государства Меридиан. Генрих делился с ним важными государственными вопросами, а иногда вступал с Грегори в долгие философские беседы. Поначалу Грегори боялся этого, запинался, но потом привык, и король нашел его очень интересным собеседником. Генрих привык к Грегори и так, в короткие сроки, незаметно для самого себя, Грегори стал вторым лицом государства, «правой рукой монарха».